Чёрный властелин - Страница 90

– Ай, Усама, откуда у тебя деньги идти в «Усладу моря»? Небылицы из твоего рта разлетаются так же быстро, как ветры из твоего дупла, и так же плохо пахнут. – Собеседник похотливого матроса закончил подвязывать штаны верёвкой и осуждающе покачал головой.

– Все ветры моего дупла не сравнятся с тем, что только что испустил ты! Воистину, Аллах наказал меня, поставив в один караул с тобой. – Первый моряк притворно закатил глаза, выражая всем своим видом неземные страдания.

– Наказал тебя не Аллах, а капитан. Наверняка за то, что ты в очередной раз что-то сбрехал.

– Не прав ты, Махмуд. Неужели ты не знаешь, что я выиграл у Ахмеда пятнадцать монет? Их я и собираюсь потратить на прекрасную Ниду.

– Ну разве что. Всё равно, где-то ты да брешешь.

– Раз ты так мудр, то, чем возводить поклёп на праведного меня, скажи мне другое. Какого Иблиса мы торчим здесь на воде? У чёрных гяуров мало того что кораблей нет, так они даже вообще плавать, скорее всего, не умеют. А если бы и были корабли, то стоять здесь должен «Крыло Пророка», а не наша «Гордость султана». И вообще, почему капитан не приказал выбросить охранные буи?

Несмотря на внешнюю непочтительность, молодой Усама уважал мнение старшего Махмуда и всегда с огромным интересом слушал его объяснения.

– Ага, Усама! Ну что ж, сегодня я щедр, припадай к источнику моей мудрости и радуйся. Мой брат Удай, что служит во дворце султана, поведал мне, что Светоч Ислама, да продлит Аллах его годы, – тут матрос оглянулся вокруг – мало ли кто может оказаться рядом, – изволил гневаться и сказал, что сухопутные черномазые обезьяны на море – не угроза и что команда «Крыла Пророка» принесёт больше пользы на стенах, чем просиживая задницы на воде. Кстати, именно поэтому, наверное, у нас на берегу осталась половина команды. А буи стоят монет. Зачем тратить их на сухопутных обезьян?

– А зачем нас вообще сюда отправили?

– Об этом тебе придётся спросить у капитана, Усама. Чем ты вообще недоволен? Сидел бы сейчас в городе, нюхал пот и ждал, пока гяуры пойдут в атаку?

– Махмуд, сейчас я нюхаю твои ветры, и Аллах – мой свидетель, что пот не может смердеть больше.

– Если бы я не был женат на твоей двоюродной сестре, то я сейчас выбросил бы тебя за борт.

– Я за это буду тебе благодарен до самой смерти, – если бы не ты, то на ней пришлось бы жениться мне. А я слишком молод, чтобы связать себя узами брака! А скажи мне ещё, Махмуд, кто эти чёрные гяуры и почему они пришли войной на наши земли?

– Чему только учил тебя твой почтенный отец, Усама?

– Как чему? Ходить в море и портить портовых девок!

Матросы посмеялись вместе: отец Усамы действительно был пьяницей и моряком и известен в Таджуре тем, что умер от непомерного пьянства прямо на портовой шлюхе.

– Да, действительно. Слушай же. Чёрные гяуры зовутся эфиопами. Мой брат говорил, что они давно уже зарятся на наши земли и сотни лет назад тоже ходили на нас войной. Но тогда собралась могучая армия Ислама и разрушила их царство.

– Но, Махмуд, разве сейчас сможет собраться армия Ислама? Купцы бают, что на севере государства правоверных насмерть бьются с жуткими захватчиками с далёкого востока.

– Ты зря беспокоишься, гяуры посидят под стенами и уйдут. Они даже оголодают раньше нашего благословенного города – море открыто, и завтра рыбаки выйдут на промысел. Кстати, наверное, мы здесь именно затем, чтобы рыбаки везли улов в город, а не бежали в свои деревни.

– А это правда, что чёрные гяуры – колдуны?

– Не знаю, Усама… Недавно в город прискакал воин Светоча Ислама, сбежавший из плена гяуров. Мой брат мне рассказывал, что этого воина пытал какой-то жуткий колдун Мбонга. Но ты не бойся, Аллах защитит правоверных от гяурского колдовства.

В это время вдруг шевельнулся якорный канат.

– Что за…

Многомудрый Махмуд не успел закончить свой вопрос, так как за борт с чавком ухватилась страшная металлическая лапа, а мгновение спустя через борт перемахнула огромная чёрная фигура. Мысль о морском шайтане и зловещем колдовстве успела зародиться в головах оцепеневших моряков… и погасла, когда холодные жуткие когти смерти унесли их в мир иной.

Это был не бой и даже не избиение. Это была резня. Большая часть команды мирно спала на верхней палубе, и многие даже не успели проснуться, будучи зарезанными, подобно баранам. Те из моряков, кто бодрствовал и стоял на часах… пали жертвами животного страха. Произойди нападение днём, и джибутийцы, привычные к сражениям на палубе и знавшие родной корабль до последней щепки, наверное, легко перебили бы вторгшихся негров, но ночью… Ночью диверсанты были не абордажниками, а порождениями дьявола, Иблиса, вызванными к жизни жутким чёрным колдовством буквально из ниоткуда. Ведь слухи про колдунов дошли не только до Махмуда и Усамы. А кожаные доспешные маски на многих спецназовцах только усиливали впечатление.

– Шайтаны! – Чей-то вопль во время кровавой вакханалии окончательно разжёг панику в рядах джибутийских моряков, а стрела чёрного лучника, вонзившаяся в горло капитана, что выскочил из своей каюты, похоронила последнюю надежду на эффективное сопротивление. Немногие надсмотрщики с нижней палубы также не смогли оказать сопротивления, а рабы… что те рабы? Если шайтаны убивают хозяев и обещают жизнь и свободу тем, кто будет вести себя тихо и спокойно, только идиоты будут им перечить. Впрочем, несколько идиотов всё же нашлось, и их трупы присоединились к телам галерной команды.

…Командир диверсионной группы наконец позволил себе перевести дух. Захват прошёл почти по плану, кроме разве что арабского ссыкуна, что доставил Берхану пару неприятных минут. Чёрт с ним, с запахом – отмоется. Беспокоило то, что не вовремя объявившийся матрос мог заметить группу и поднять тревогу. Но… не заметил, и слава богу. Ещё диверсанта удивляла лёгкость, с которой удалось перерезать команду. Впрочем, неожиданное ночное нападение… Командир содрогнулся, вспомнив, как совсем недавно он защищал своего принца в похожей ситуации. Но пора вернуться к делу.